Александр Пилипюк | Kate Bush: непостижимая тайна женственности

Сегодня своё 65-летие празднует Кейт Буш, певица, поэтесса, музыкант, танцовщица, актриса, мим, соединяющая всё это с конца 70-х в уникальное музыкальное проживание чувственно-мифолого-метафорических пространств. Сочетание поразительное. Глубокая поэзия с аллюзиями на знаковые произведения искусства и оммажами человеческому гению и выдающимся творцам. Авторская, хотя и не уникальная музыка, уходящая в жанровые ответвления от альбома к альбому. Её музыка всегда удерживалась в границах поп формата, но мягко пробовала раздвигать их, не уходя в дикие эксперименты и оставаясь интуитивно понятной с разных дистанций слушателям разного уровня подготовки. Воспринимать её можно на разных уровнях, но с какого бы ты ни зашёл, она кажется доступной и открытой именно для тебя. Наверное, поэтому альбомы Кейт Буш часто попадали в хит-парады, синглы занимали первые строчки и долго держались на вершинах, оставаясь на слуху. На песни Кейт ставила танцы, для чего приглашала самых интересных хореографов своего времени, но и сама вкладывала в них образы, вытащенные из глубин культуры своей поэзией. Танцы иногда кажутся странными и даже наивными, а порой не совсем и танцами, скорее голосом тела, выразительно рассказывающего истории. Этой же выразительности служила и актерская игра, которую часто можно было назвать пантомимой.

Когда романтизм 80-х улетучился, Кейт Буш столкнулась с тем же, что позднее разрушит Slowdive. В чарты влетела поп-музыка нового времени и стиль Кейт начали высмеивать. Её приглашали на телепередачи, где слушатели хихикали во время её выступлений, а после ведущие задавали неудобные вопросы на угоду насмехающейся публики. Пантомима до сих сильно недооценена и частенько вызывает саркастические реакции, не смотря на то, что использовалась в серьезных постановках такими театральными гигантами как Мейерхольд, Михаил Чехов, Антонен Арто и мн.др. Такое отношение призвано скрывать под Тенью страх показаться смешным, неуверенность в себе и уязвимость собственного я. Однако, уметь выразить невыразимое, невербальное, тайны глубин без слов, лишь пластикой человеческого тела - это ли ни высочайшее искусство?

Поражает, но Кейт это не разрушило, она продолжала и дальше приходить на эти передачи, отвечать на все эти вопросы и… петь свои песни. Без стыда, без извинений, без ощущения собственной неуместности и нелепости. Она не защищалась и не огрызалась. Она просто продолжала быть собой, искренной, открытой, легкой и улыбающейся. Чистота, которую невозможно запачкать. Юнг описывал процесс, в котором человек становится самим собой, тем кто выражает себя настоящего, истинного, как психически, так и соматически. Тем, кем ему и суждено было стать с самого начала. Тем, за кого ему не стыдно. Тем, кто не разрушается, как ни упасть. Кроме которого ему и быть некем. Это индивидуация. Индивидуация не отрицает, а наоборот предполагает опыт неудач, падений и подъемов, трагедий и примирений с ними. Индивидуация это весь субъективный опыт жизни. Возможно, этот опыт и помогал Кейт Буш продолжать быть собой. В её жизни хватало и горестей, и радостей. Во что-то она предпочитала не посвящать публику - в начале 90-х, после выхода альбома The Red Shoes (1993) она исчесла и появилась со следующим альбомом лишь в 2005 с альбомом Aerial, позже оказалось, что это время она посвятила рождению и воспитанию ребенка. А о чём-то было известно слушателям - потеря матери и горевание, разрыв близких отношений и одиночество - всему этому находилось место внутри и во вне, становясь песнями.

По ссылке можно прочесть про некоторые отсылки в текстах Кейт Буш, из чего состоит её внутренний мета-наратив. Там и «Грозовой перевал» Эмилии Бронте, с которой она родилась в один день; и постижение самой сути мужского в отношениях сына и отца - через воспоминания сына психоаналитика и телесного терапевта Вильгельма Райха, отдавшего жизнь за желание освободить человеческую телесность; размышления о родительско-детских отношениях через образы «Питера Пэна» Джеймса Барри; и почти животное желание мести за убийство любви в фильме «Невеста была в чёрном» титана французской новой волны Франсуа Трюффо; и дальше, и больше.

Примечательна история с «Улиссом», мета-текстом Джойса, из которого Кейт решила озвучить монолог Молли, поток сознания и без того чувственный, но в интерпретации Кейт Буш для альбома Чувственный мир (Sensual World, 1989) возносящийся на заоблачные уровни сенсуальности. Истинный катарсис ждёт, когда понимаешь, сколько истории и смысла стоит за этим «Да», рефреном повторяющимся сквозь весь монолог, какое желание и напряжение бьёт из этих двух букв. Таинство узнавания, мистерия единения, трепет любви, чувственность телесности, дары наслаждения, воплощение судьбы и бесконечная, нерушимая, непостижимая тайна женственности - это и самая суть монолога Молли, схваченная Кейт Буш, но это и квинтэссенция всего её собственного творчества и жизненного пути. Возможно, так и выглядит индивидуация.

Последняя страница «Улисса» с монологом Молли в переводе В. Хинкиса и С. Хоружего. Насладитесь неспешно, собрав каждое «Да»:
«…это для тебя светит солнце сказал он в тот день когда мы с ним лежали среди рододендронов на мысу Хоут он в сером твидовом костюме и в соломенной шляпе в тот день когда я добилась чтоб он сделал мне предложение да сперва я дала ему откусить кусочек печенья с тмином из моих губ это был високосный год как сейчас да 16 лет назад Боже мой после того долгого поцелуя я чуть не задохнулась да он сказал я горный цветок да это верно мы цветы все женское тело да это единственная истина что он сказал за всю жизнь и еще это для тебя светит солнце сегодня да этим он и нравился мне потому что я видела он понимает или же чувствует что такое женщина и я знала что я всегда смогу сделать с ним что хочу и я дала ему столько наслаждения сколько могла и все заводила заводила его пока он не попросил меня сказать да а я не стала сначала отвечать только смотрела на море и небо и вспоминала обо всем чего он не знал Малви и мистера Стенхоупа и Эстер и отца и старого капитана Гроува и матросов на пирсе играющих в птички летят и в замри и в мытье посуды как они это называли и часового перед губернаторским домом в белом шлеме с околышем бедняга чуть не расплавился и смеющихся испанских девушек в шалях с высокими гребнями в волосах и утренний базар греков евреев арабов и сам дьявол не разберет кого еще со всех концов Европы и Дьюк-стрит и кудахчущий птичий рынок неподалеку от Ларби Шэрона и бедных осликов плетущихся в полудреме и неведомых бродяг в плащах дремлющих на ступеньках в тени и огромные колеса повозок запряженных волами и древний тысячелетний замок да и красавцев мавров в белых одеждах и тюрбанах как короли приглашающих тебя присесть в их крохотных лавчонках и Ронду где posadas со старинными окнами где веер скрыл блеснувший взгляд и кавалер целует решетку окна и винные погребки наполовину открытые по ночам и кастаньеты и ту ночь когда мы пропустили пароход в Альхесирасе и ночной сторож спокойно прохаживался со своим фонарем и Ах тот ужасный поток кипящий внизу Ах и море море алое как огонь и роскошные закаты и фиговые деревья в садах Аламеды да и все причудливые улочки и розовые желтые голубые домики аллеи роз и жасмин герань кактусы и Гибралтар где я была девушкой и Горным цветком да когда я приколола в волосы розу как делают андалузские девушки или алую мне приколоть да и как он целовал меня под Мавританской стеной и я подумала не все ли равно он или другой и тогда я сказала ему глазами чтобы он снова спросил да и тогда он спросил меня не хочу ли я да сказать да мой горный цветок и сначала я обвила его руками да и привлекла к себе так что он почувствовал мои груди их аромат да и сердце у него колотилось безумно и да я сказала да я хочу Да.»

Когда наследники Джойса не разрешили Кейт Буш взять монолог Молли для песни, она написала свой и хотя через 22 года разрешение всё-таки решили дать и Кейт Буш потрясающе озвучила Молли, закончить хочется именно авторской версией с поэзией Сенсуального Мира.