Первая часть статьи основателя Воплощения Александра Пилипюка о духовных тропах Монголии, древней истории шаманизма и буддизма, демонах и героях, взлётах и падениях человеческого, сумерках и прозрениях Божественного.
Книги - это отдельные, каждый раз уникальные и всегда неповторимые путешествия, а книги, которые мы берём с собой в путешествия, удивительным образом вплетаются в важный отрезок жизненного пути. Интересно наблюдать, как дороги книги и путешествия в таких случаясь пересекаются, накладываются друг на друга и выявляют тайные тропы, пройти которыми выпадает совсем не часто. Такие синхронии - дары Духовных путешествий.
Бумажные пути Духовного путешествия в Монголию в 2023 году сложились из двух особых, увлекательных и глубоких книг, рассказывающих и о местах, которые нам предстояло увидеть своими глазами, о тропах, которыми нам доведётся пройти, но и о Богах и людях, неразрывно связанных с этими местами и тропами, ставших их легендами, растворившихся в непрестанном беге времени, но впитавшихся, кажется, в саму Монгольскую почву, в горы и пески, в воркование извилистых рек и развивающий буддийские флажки лунгта ветер степей - напевающих их имена, рассказывающих их истории.
Первая - книга яркого современного юнгианца Питера Кингсли «История, готовая тебя поразить» — историческое юнгианское роуд-муви, лихо закрученное и увлекательное. История древних цивилизаций Монголии, Тибета и коренных американцев в закатах и рассветах духовных традиций, в переплетённых нитях, связывающих Восток и Запад. Короткая и очаровательная книга о внешних и внутренних путешествиях, о шаманских истоках и буддийском преемстве, о многообразии духовного опыта и единстве человечества.
Кингсли поёт песнь уважения и почитания шаманизму, как старейшей духовной практике, лёгшей в основу множества религиозных традиций, в том числе буддизма. А во второй части книги - в примечаниях, занимающих ровно её половину, приводит множество источников в объяснение и подтверждение слов своей песни.
Несмотря на поднявшийся в последнее время интерес к шаманизму, взгляды на него, в лучшем случае, как к забавному атавизму, сдержанно-насмешливые. Кингсли показывает то, чему меня всё это время учат шаманы и буддистские учителя - практика этих подходов коренится в древних единых источниках. Шаманские путешествия по иным мирам стали основой практики буддийской тантры. И Кингсли настаивает, что грань между символическими путешествиями шамана и буквальными перемещениями очень тонка, а в сознании древних, как и в сознании шаманов, она отсутствовала вовсе. В западной мистериальной традиции, а оттуда в древнегреческой философии это понималось как экстаз - выход за пределы вещественно-психической данности.
В Монголии и Тыве отчетливо заметно взаимопроникновение шаманизма и буддизма. На местах силы, на горных пиках, вы часто встретите стоящие рядом буддийскую ступу и Обо - шаманское святилище. Ламы иногда советуют обратившимся за помощью сходить на шаманский ритуал, а шаманы часто с уважением отзываются о буддизме и его приверженцах. Часто, но не всегда. И это тоже заложено в основании, но в виде конфликта. Буддизм распространялся на местах перворелигии, которой был шаманизм и делал это не только мирным путем. Отождествляющим себя с Западом, пусть и бессознательно, свойственно видеть в темных водах Востока нуминозную глубину. И притягательную, и ужасающую. Буддизм и особенно Тибет часто становятся вместилищами проекций Идеалов Я.
Буддизм - учение древнее и мудрое, направленное на выявление природы ума, психики, бытия и т.д. Каждый аспект жизнедеятельности и природы человеческой психики рассматривается им очень внимательно. Гневу, агрессии, насилию уделено пристальное внимание. Одной из главный Святынь в Монголии для нас в этот раз была гора Отгон-Тэнгэр, считающаяся буддистами горой дхармапалы Ваджрапани - гневного, устрашающего защитника Учения Будды. Гневные формы в буддизме - не только выражение динамических аспектов божества, в противоположность мирному, медитативному аспекту, но ещё и выражение естественных тенденций психики человека. Страхи перед и влечения к разрушению, алчности, насилию, войнам, смерти буддизмом не отрицаются, но прорабатываются в осознание своей истинной природы, свойственной изначально просветленному существу. В практике юнгианской психотерапии человек ищет, как всем этим влечениям и страхам найти место, как их расположить внутри так, чтобы они не отыгрывались через Тень и проекции.
Гнев может быть праведным, он тоже может исходить из истинной природы. Посмотрите на изображения одиннадцатиликого Авалокитешвары, бодхисаттвы сострадания - одна из его голов всегда гневная. Даже просветлённая природа сострадания может быть "с зубами". Без этого не было бы целостности. Воплощением Авалокитешвары в тибетском буддизме является Далай-лама. Он говорит, что если мотивация и цели благие, то применять допустимо даже насильственные методы. Во время китайского вторжения в Тибет Далай-ламу всеми возможными способами защищала Армия Тэнсунг Мак, а во время партизанских боёв сформировалась и была активна Камская армия защиты Учения Чхуши Гангдрук. В её ряды входил и мой учитель Гарчен Ринпоче, который рассказывает, что монахам и ламам приходилось и оружие в руки брать, и убивать. И это была осознанная позиция с готовностью переродиться за неё в аду.
Конфликт Тибета и Китая - сложная и запутанная история, уходящая корнями в древность, когда Тибетская империя была крупным захватчиком и сама присоединяла территории довольно агрессивно. Буддизм распространившийся в Тибете, а отсюда пришедший и в Монголию, вполне вписывался в имперскую форму правления. Он не искоренил добуддисткое местное верование Бон, но вместил его как свою часть. Без значительного истребления, впрочем, не обошлось. Приверженцы Бон подвергались репрессиям со стороны буддистских монахов и изгонялись в другие земли, в т.ч. в Монголию, где буддизм с не меньшей агрессией боролся с исконным шаманизмом.
Кингсли приводит слова Пятого Далай-ламы в отношении своих противников: «Сделайте мужское наследование подобным дереву, у которого отрубили корни; сделайте женское наследование подобным почкам, которые высохли на зиму; сделайте детей и внуков подобными яйцам, разбитым о камни…». Но он же, Великий Пятый, в итоге и отвёл для бон-по место внутри религиозно-общественной структуры Тибета. Такое же место должно было быть найдено и другим ветвям буддизма, кроме доминирующей - Гелуг, за что пятого Далай-ламу довольно жестко критиковали. Некоторые линии были искоренены почти полностью и какие-то только сейчас пробуют восстанавливаться. Бон сейчас снисходительно считают протобуддизмом или даже недобуддизмом, одной из ветвей Учения. Только как одна из форм буддизма, Бон и смог сохранить себя, хотя это более ранняя, изначально шаманская практика.
Гонениям буддийских монахов подвергался шаманизм и в Монголии. Запрещались практики и ритуалы. Как в случае с любыми новыми религиями, когда старые святилища переоборудовали под новый формат, а старые боги объявлялись демонами, так и отношение к Бон и Бо (название шаманизма в Монголии), было как к традициям второсортным и лишённым смысла, как к традициям дикарей. Кингсли пишет, что при этом многие практики тантрического буддизма взяты из шаманских практик добуддистской Тибетской империи. Например, феномен перерожденцев Тулку или Хубилганов в Монголии отсылает к шаманской практике переноса сознания императора в новое тело. Эту практику обыгрывает Виктор Пелевин в своём романе KGBT+.
На этой практике веками стоит институт Далай-лам, основанный монгольским правителем Алтан-ханом. Далай - по-монгольски Океан. Далай-ламы, передающие сознание, а вместе с ним и религиозно-политическую власть в Тибете поколениями, являются главами правления абсолютной теократической монархии.
В древних практиках монгольского Бо перевоплощение правителя в молодом теле выражало наследование Духа Великого предка и символизировало поддержание жизни в глобальном масштабе и в символической плоскости, ибо без Него рушилась гармония связи Неба и Земли, людей и природы, начинались эпидемии, засухи и войны. Наследование Духа Великого предка - это соединение с Самостью через фигуру императора, являвшего собой Его воплощение; это соединение противоположностей в императоре как символе.
Шаманизм сейчас высмеивается, как примитивное верование дикарей, неразвитых первобытных людей. Кингсли приводит массу исследований, благодаря которым отчётливо видно, что древние были сведущими во многих вопросах, обладали культурой, здравоохранением и политическим устройством, направленным на соединение разрозненного, враждующего и конфликтного, как во внешней реальности, так и во внутренней. Эти традиции уходят в необозримую древность Монголии, находят похожие практики в традициях обеих Америк и воплощаются в гораздо более поздних религиях. Империя как вместилище множества конфессий и религиозных течений, общность и уважение разнородного, ещё во времена Чингисхана давала место шаманизму.
В Тыве, где завершилось наше путешествие, мы встретились с главным шаманом России. Своими строгостью и крепким словом он смутил группу, но в них были возмущение и чувство несправедливости, что буддизм, пришедший сюда в XIII веке занял своё место в многоконфессиональной структуре государства, а шаманизм, у которого более древняя история, который до сих пор практикует множество тувинцев и который направлен на помощь людям, высмеян и вытеснен. Группа стремительно выбежала от него, но от чего же мы бежим в себе, когда тёмные воды древности и манят, и пугают своей глубиной?
