Александр Пилипюк | Таинства сердца

Если человек влюблён, он как бы соприкасается со сверхчеловеческим уровнем бытия. Он уносится прочь от суеты повседневности на Божественный простор, где уже нет места для человеческих ценностей. Нас как бы захватывает неизвестно откуда взявшийся вихрь и бросает в совершенно иной мир, где обычные человеческие ценности не имеют никакой цены...

Любить - значит пройти от начала до конца весь опыт соединения одной человеческой жизни с другой. Это означает видеть в любимом человеке реальную личность и ценить его за ординарность, недостатки, самобытность и значимость самой человеческой личности. Если мы когда-нибудь сможем пробраться через туман проекций, в которых проводим большую часть жизни, то начнём воспринимать обычное как исключение. Вся беда заключается в нашем ослеплении собственными проекциями; мы редко видим другого человека таким, какой он есть, оценивая его глубину и благородство. Любовь проявляется в каждом событии повседневной жизни, она не нуждается в сверхчеловеческом масштабе…

Если Любовь - это 110 вольт сетевого напряжения, то влюблённость - это 100000 вольт сверхчеловеческой энергии, которая не может долго сохраняться в домашних условиях. Влюблённость - это удел богов и богинь, она существует вне пространства и времени.

Роберт Джонсон «Она. Глубинные аспекты женской психологии»

Этот триптих цитат Роберта Джонсона высвечивает различие любви и влюбленности, ставя нас перед конфликтом, жаждущим разрешения: укрыться в спокойствии согревающего огня любви и ни ногой в божественный удел или сгорать, без сожалений раз за разом, принося себя в жертву богам, а вместе с собой и жизнь земную, человеческую долю?

Влюблявшийся хоть раз, знает, что эти 100.000 вольт сотрясают все основы человеческого в тебе. Влюблённый не просто может и готов, он бросается в безрассудство, и это мало от него зависит. Безумный, он не принадлежит себе. Божественное забирает его целиком, наполняя пламенем влюблённости, сжигающим всё человеческое. Оно лишает любой возможности сопротивляться и выбирать. Захваченность тем сильнее, чем желаннее свобода от ума, от эго, от себя, обретаемая в безумии. Исчезают эмоциональная скованность и зажатость в действиях. Влюблённый готов на всё ради объекта своего обожания - того, кто обожествляется, видится в своём божественном обличии. Раскрепощение и высвобождение подавленного подпитывают огонь и окрыляют порхающего над ним. И пусть крылья уже начинают воспламеняться, влюблённый этому рад, ведь он уже там, в божественных пространствах вневременного, где смерти нет, но есть лишь вечность. Божественное, тем временем, проявляется полнее в человеческом, занимая всё больше места. Влюблённость освобождает от человеческого, от ума, от страха. Влюблённость делает исключительным, внеземным, несравненным, действуя бесчеловечно, безнравственно и даже безжалостно. Она удаляет всё лишнее, оставляя суть, божественную эссенцию - метит в самое сердце всего. Влюблённость исключает, лишает, вычитает, разделяет.

Любовь вмещает ум и всё человеческое, что есть в тебе. Все созидательные способности, всю волю и решимость. Это риск, на который нужно отважиться в добром уме и здравой памяти, не опьянённых божественным эликсиром безрассудства, не ускользая в божественные дали. На свой страх и риск, лишь уповая на милость богов, не заручившись гарантией. Влюбленный свободен от этого риска, не обременён выбором, а значит в известном смысле не рискует вообще. Любовь требует сознательности, человеческого вклада в божественный промысел. Влюблённость - потеря человеческого в божественном. Любовь - это соединение божественного и человеческого. Часто пары в традиционных обществах образовывались по выбору и решению родителей. Выбор молодоженов в том, чтобы распознать божественное в человеческом, вкладываться в почитание божественного в другом, не отсекая, но принимая и ценя человеческое. Любовь вмещает, собирает, соединяет, прибавляет, умножает.

Любовь и влюблённость по-разному относятся к темпоральности. Влюблённость оперирует такими категориями времени как мгновение и вечность. Отдать всё за мгновение с возлюбленной, рискнуть будущим за встречу, полцарства за взгляд, жизнь за поцелуй. В божественном нет времени, а значит в поцелуе обретается вечность. Влюблённый не принадлежит в этот момент человеческому, как не принадлежит он и жизни. В поцелуе обретается смерть. Человеческое приносится в жертву божественному, временное вечному. Это не сознательная жертва, риск без риска, выбор без выбора. Если в божественном нет времени, то и выбора нет. Он навечно сделан для влюблённого задолго до поцелуя. Поцелуй влюблённого - земное эхо вечного императива.

Любовь оперирует материей всего времени жизни. Пройти путь любви от начала до конца, не упустив ни секунды. Увидеть её расцвет, её колебания - пики и падения, её угасание и возрождение, её смерть. Любовь требует стать не просто свидетелем, но участником. Её расцвет - это твой расцвет. Вместе с ней ты падаешь и учишься вставать. Гаснешь до углей и хранишь уходящее тепло, раздуваешь пламя и согреваешься. Её морщины - это морщины на твоём лице, её смерть - это и твоя смерть. Это буквально проигрывается в традиционных обществах. Один супруг до конца жизни. Запрет на новый брак в случае смерти супруга. Восхождение на погребальный костер супруга.

И всё же человек неотделим от божественного, являя собой земную скинию. Он обречен быть распятым между небом и землёй. В этом смысле Юнг говорил, что мистерия Христа - общечеловеческая мистерия. Видеть и божественное, и человеческое в другом - это возможность увидеть их и в себе, и через отношения с другим, придти к отношениям внутри себя - примириться с человеческим и соединиться с божественным, как и vise versa. Небесное, что всегда в нас - наша Душа. Влюблённый прозревает к божественному, но слепнет к человеческому. Влюблённость говорит языками небесными, невразумительными и давно позабытыми. Поэтому влюблённые вызывают снисходительные улыбки, раздражение или вздохи, полные горечи забытого знания. Сторонние свидетели влюблённости помнят, что это о чём-то очень важном, но смысл ускользает, теряется фокус, возникает непонятный дискомфорт, страх и проще высмеять, обесценить причитаниями о молодом и зелёном. Эти защиты призваны уберечь от чувства отделённости, от тоски по божественному, от горя потери Души.

Влюблённость - это дар божественного языка, языка Души, но это потеря человеческой речи. Божественное влюблённости - «ни в сказке сказать, ни пером описать». Любовь же - сложный и долгий процесс обучения языкам земным и небесным, где через такие разные языки двух людей, изучается язык Души - и своей, и Души другого. «Я вижу божественное в тебе» - это «я вижу твою Душу». А видя твою Душу, я касаюсь своей - чтобы увидеть божественный лик нужны божественные очи. Это очи Души.

Влюблённость угрожает человеческому вечной божественностью. Возвращая в обитель небес, она оставляет сожжёные города, судьбы и жизни. Она заставляет искать её вновь или проклинать, сожалея о случившимся, о действиях в момент влюблённости, заставляя чувствовать себя нагим и беззащитным, брошенным и слишком маленьким. Любовь требует долгосрочных вложений и не гарантирует успех. Путь к ней может быть неимоверно долгим. Он может быть лишь от головы, от голода, от тоски по Душе - выстраивая, подгадывая, наделяя другого желаемым и предъявляя список требований и соответствий. И тогда это поиск влюблённости. Влюблённость не удержать, её время на Земле - миг. И вечность - в мире божественного. Лишь потеряв её, обретаешь шанс найти любовь. Но ей под силу разжечь погасший огонь жизни, впустить божественный ветер, раздуть тлеющие угли.

Воистину счастливы и те, кто смог из влюблённости погрузиться в любовь, и те, кому, углубляя отношения, удалось обнаружить любовь. Одни дали место человеческому посреди божественной мистерии, другие распознали божественное в рутине человеческого. В обоих случаях соединительным мостиком является Душа, перекрёсток человеческого и божественного, временного и вечного, небесного и земного в человеке. Рождённые людьми, мы проживаем человеческую жизнь - полную драматизма, запутанности и красоты тайную мистерию разворачивающегося созидания Души, где роли отведены и божественному, и человеческому. Где без чего-то одного из них не обрести Души, а без Души не достичь их соединения.