Александр Пилипюк | The Cure: забота о Душе

Депрессия подобна даме в чёрном. Если она пришла, не гони её прочь,
а пригласи к столу, как гостью, и послушай то, о чём она намерена рассказать.
Карл Густав Юнг

1 ноября выходит первый за 16 лет альбом группы The Cure, образованной в 1978 году и занимавшей самые значимые места сначала на альтернативной музыкальной сцене, а затем и на популярной на протяжении трёх десятилетий. Они успели поработать в разных направлениях своего времени - от пост-панка и готики до альтернативного рока и дрим-попа. Влияние их звучания и сценических образов хорошо вам знакомо по так называемому русскому року. Въевшийся, казалось, в кожу макияж фронтмена, автора песен и вокалиста группы Роберта Смита был заимствован или, если хотите, переосмыслен, и ранним Бутусовым, и Кинчевым, и др. Последний альбом 4:13 Dream вышел в 2008 году и в течение следующих лет иногда всплывали интервью со Смитом, где он признавался, что не написал больше ни строчки. Уже и фильм Паоло Соррентино «Где бы ты ни был» успел выйти и наделать шуму в Каннах, рассказывающий историю сопротивляющегося старению рок-музыканта, слишком уж похожего на Смита, но музыки от The Cure больше не было.

И вот в сентябре 2024-го появляется новость о выходе нового альбома, и даже не одного. В этом году группа выпустит целых два. Про первый, Songs of a Lost World, Смит говорит, что это «беспощадная гибель и уныние. Это самая мрачная вещь, которую мы когда-либо делали». А второй, название которого пока неизвестно, дарит выход из мрака и звучит «оптимистично». И это ещё не всё. На следующий год Роберт Смит запланировал выход своего сольного альбома. Вот такие неожиданные осенние новости для любителей музыкальных погружений.

Пока время устремляет нас всё ближе к ноябрю, хочу вспомнить одну из лучших песен The Cure - Pictures of You, размещающуюся ровно в сердцевине списка 500 величайших песен всех времён по версии Rolling Stone. Она входит в альбом Disintegration 1989 года, второй альбом из «тёмной трилогии». Атмосфера записи альбома была мрачной. Смит был в глубоко депрессивном состоянии, которое усугубилось новостью о двойном суициде подростков из соседнего городка, слушавших записи группы. Стены студии были оклеены газетными вырезками о трагедии.

Эта история прошивает одной из нитей картину Соррентино. Фильм, однако, больше тяготеет к трагикомедии, элегантной и авторски находчивой, а песня являет собой точнейший слепок самого изумительного звучания излёта 80-х. Это красивейший, искрящийся звёздным небом дрим-поп с упругой ритмикой тогда уже увядающего пост-панка. Перевёл текст песни так, как я её сейчас понимаю, но предлагаю читателю сначала устроиться поудобнее, настроить под себя не отвлекающую атмосферу и качественный звук, включить песню и отдаться ей от первой секунды до последней. А уже потом можно будет прочесть перевод и подумать над её смыслами. Но если вы хорошо её прочувствуете, то можно уже ничего не читать. Чистого ощущения, живой игры образов, жизни души - вполне достаточно.

Я так долго всматриваюсь
В эти образы тебя,
Что почти поверил, что это реальность.
Я так долго живу
С моими образами тебя,
Что почти поверил, что эти образы -
- Всё, что я могу чувствовать.

Вижу тебя,
Безмолвно стоящую под дождем.
Я стремился быть ближе к твоему сердцу.
Когда мы поцеловались, небеса схлопнулись.
Я держу тебя в объятьях так близко,
Как всегда удерживал в моменты твоего страха.

Вижу тебя,
Плавно скользящую сквозь ночь.
Ты была важнее, ярче и белее, чем снег,
И кричала в лицо притворства,
Кричала в небо,
И, в конце концов, собрала
Всю свою храбрость,
Всё это отпустить.

Вижу тебя,
Упавшую ко мне на руки,
Оплакивающую смерть своего сердца.
Ты была каменно-белой,
Такой хрупкой,
Потерянной в холоде.
Ты всегда была потерянной во тьме.

Вижу тебя,
Какой ты обычно была,
Медленно тонущий ангел.
Ты была
Больше, чем всем.
Последнее объятие,
Всё тихо ускользает,
Я открываю глаза
И никогда ничего не вижу.

Если бы я нашел подходящие слова,
Я мог бы удержать тебя.
Если бы я нашел подходящие слова,
Я бы не разбил на части
Все мои образы тебя.

Так долго всматриваюсь
В эти образы тебя,
Но никогда не держусь твоего сердца.
Так долго подбираю
Правильные слова,
Но всегда лишь разбиваю на части
Мои образы тебя.

Не было ничего в целом мире,
Чего я когда-либо хотел бы больше,
Чем чувствовать тебя глубоко в своём сердце.
Не было ничего в целом мире,
Чего я когда-либо хотел бы больше,
Чем никогда не чувствовать разбивающимися на части
Все мои образы тебя.

С первых же строк мы погружаемся в игру внутренних образов. Время здесь перескакивает от настоящего к прошлому и обратно. Кажется, что женский образ основан на реальном из прошлого, но в то же время, апелляция к прошлому призвана усиливать реальность контакта с образом в настоящем. Задача такого приёма в том, чтобы слушатель идентифицировался с героем, который «почти поверил, что образы - это реальность» и ничего кроме них, он почувствовать не в силах. Но внутренние образы - это и есть реальность по мнению архетипического психолога Джеймса Хиллмана. Они живут своей жизнью на сцене нашего внутреннего мира и хорошо бы нам устроиться поудобнее в зрительном зале, как, надеюсь, устроились вы, когда слушали песню, чтобы созерцать эти образы, удивляясь их игре, чувствовать накал их эмоций и понимать их речи. Этим и занят главный герой, вовлекая и нас с вами, слушающих композицию.

Вначале на вопросы о смыслах и отсылках песни Роберт Смит отвечал историей о потере кошелька, куда были вложены дорогие его сердцу фотокарточки. Но позже появилась версия о пожаре в его квартире, уничтожившем всё, что у него было. Среди чудом уцелевших вещей были фотографии его жени, Мэри. Одна из них легла в оформление обложки сингла Pictures of You, который мы с вами сейчас видим. Мэри смотрит на себя в зеркало, но фотограф, а с ним и зритель стоит за её спиной и создаётся впечатление, что отражение смотрит на нас, что это и наше отражение тоже. Близкие отношения всегда отражают нашу внутреннюю суть, нашу Душу. Песня, балансируя между прошлым и настоящим, двигается между «снаружи» и «внутри», между историей внешних отношений и внутренних. Мы не можем понять, были ли эти отношения во вне и чем они закончились, но мы отчетливо наблюдаем за развитием отношений внутренних, отношений с Душой.

Герой всматривается внутрь себя, где под дождём его уже ждёт Душа, а дальше наблюдает за развитием её образа, приглашая нас за собой. Мы видим его стремление, его бегство к самой сердцевине образа, к жизни сердца Души, как если бы какая-то центростремительная сила толкала его к её чувственности. Мы видим, как схлопывается внешний мир и сами небеса от их контакта, глубже погружая нас в пространство символического, но в то же время, соединяя с чувствами, сдерживаемыми с трудом. С обрушением небес чувства вырываются на свободу. Герою нужно удержать неудержимое, выдержать с трудом выдерживаемое. Он называет это: «Holding you close, how I always held close in your fear». Психоаналитик Дональд Винникотт назвал многоинструментальную композицию внимания матери к ребёнку «холдинг» (удерживание). В неё входят ментальные и аффективные компоненты бессознательной и сознательной психики самой матери, которыми она окружает ребенка, защищая его как от излишней интрузии внешней реальности, так и от натиска влияний мира души - чувств и эмоций, зачастую неприятных и ещё непонятных. Она буквально берёт их в руки вместе с телом ребёнка, обнимая в своих объятиях его голод и жажду, тревогу и чувство беспомощности. Мать научается быть начеку внешних происшествий и в тоже время чувствовать вместе с ребенком его внутреннюю жизнь, зарождающуюся Душу и удовлетворять её потребности так, что ребёнок растёт в ощущении слияния, в иллюзии неотделимости и чувстве единства. По мере взросления появляется необходимость в отделении и самостоятельном удерживании связанных с ним разочарований и страхов, способность чего закладывается уже сейчас, в самом начале, нет двоих, нет матери и отдельно ребёнка, есть одно, единое. Это важная стадия развития человека и с тем важная стадия развития Души, требующая наравне с пониманием - чувствования.

Мистик и философ Георгий Иванович Гурджиев говорил, что Душа - признак развитого человека, но не каждый её имеет, а значит, не каждого можно назвать человеком. Проснуться к человеческой жизни - это пробудить Душу. Платон в «Апологии Сократа» говорит, что самое важное, что мы можем сделать в жизни - это работать на благополучие своей Души: «Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, молодого и старого, заботиться раньше и сильнее не о телах ваших или о деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше, говоря вам: не от денег рождается доблесть, а от доблести бывают у людей и деньги и все прочие блага, как в частной жизни, так и в общественной». Он говорит о заботе о Душе. Слово Душа в греческом языке используется и для слова психика. Этой заботе долгие годы учит и юнгианский аналитик Томас Мур, а его книга «Забота о Душе» стала манифестом для такой вовлеченности в созидание Души. Это и его модель психотерапии, ведь греческое слово therapeia и означает «уход», «заботу», внимание к потребностям души, а не её ремонт или лечение. Тогда каждый из нас, кто заботится о своей Душе, - терапевт. Забота о Душе подразумевает постоянный «холдинг» её потребностей, внимание к её нуждам и стремлениям, многие из которых могли игнорироваться долгие годы и жёстко репрессироваться в чернейших уголках внутреннего мира. Давящий контроль должен уступить место всестороннему любящему вниманию. Это чувственное служение, но никак не рациональное управление, создаёт условия для роста и развития Души.

Итак, Душа падает в руки героя песни. Он видит её хрупкой, потерянной в холоде и темноте от того, что сердце её мертво. Душа это не только радость и счастье. В глубинах Души может скрываться потребность в печали и в тёмных чувствах. И всё, что мы можем делать - продолжать «удерживание», оставаться с Душой даже в некомфортных чувствах, не сбегая в радость и веселье. Выход из темноты пролегает через вход в неё. Медленно тонущий ангел звал героя за собой, но он ускользнул, открыв глаза. Образ рассеялся и он остался один. Смерть сердца Души стало его собственным разбитым сердцем, рассыпающимся на осколки - фрагменты образов. Он пытается вернуть связь с Душой, подобрав правильные слова, способные удержать её рядом, но связь раз за разом разрывается. Тут мы можем понять, что с самого начала песни герой пытается из фрагментов собрать образ своей Души, установить с ней связь, но каждый раз терпит фиаско. Его причина в страхе перед сильными, но тяжелыми чувствами и попытке удержать связь на уровне рационального понимания, на уровне слов, произносимых не из вчувствования, не из связи с Душой. Он говорит, что никогда не держится сердца своей Души, лишь компульсивно подбирает рационально правильные слова. Он пытается обойти чувства, сторонится депрессии, сторонясь таким образом своей Души.

После второй версии появления песни на свет Роберт Смит обронил третью. Он сказал, что прочёл эссе Миры Палео «Тёмная сила ритуальных образов» и решил уничтожить все свои связи с прошлым - стихи, фотографии, видеозаписи. Мы можем лишь фантазировать, но похоже, он сам поджёг свой дом. В последствие он жалел об этом, сокрушаясь, что уничтожил всё своё прошлое. Как если бы, каких-то чувств было так много, что уже невозможно было их удерживать и произошёл пожар, фатальный разрыв связей. Из сожалений об этом и рождается песня Picture of You, где он проделывает работу активного воображения, открытого Юнгом метода работы с психическими образами, пытаясь вернуть связь с утраченной жизнью Души.

Атаки на собственное Я, сильнейшая подавленность и чувство вины - частые симптомы депрессии. Так называемую депрессивную триаду мы видим и у героя фильма Паоло Соррентино: сниженное настроение, моторную заторможенность и идеаторные нарушения. Он не столько сопротивляется старению, сколько самой Жизни, её естественному течению - как трагичному, так и радостному, постоянно изменчивому, но всегда неостановимому. Депрессия, как захваченность депрессивным образом видна в первых же строках песни. Представлена она и в образах Души. Душа, мокнущая в одиночестве под дождём; белокаменная душа, оплакивающая смерть своего сердца; душа потерявшаяся в холоде и мраке. Медленно тонущий ангел Души. Но в том, как она тонет есть и приглашение в погружение в глубины, немая просьба каменных губ не оставлять её в этом плавании по ночному морю депрессии. Это спуск в Тёмную ночь Души, в нигредо, на который герой не соглашается, сбегая в мир открытых глаз. Но сознательное всплытие оборачивается бессознательным падением - депрессией. То, что проходит его Душа, происходит с ним самим, но уже с открытыми глазами. Схлопнувшееся небо единения стало схлопнувшимся миром депрессии.

И кажется, что всё закономерно и объяснено, но не объяснения нужны Душе. Не нужны они и нам с вами. В тот момент, когда за минуту до окончания, тональность песни меняется, герой начинает впервые говорить о своих чувствах. Это катарсический момент, потому что именно в этом он соединяется и со своей депрессией, и с Душой. Именно сюда его толкала центростремительная сила его Самости, которой он сопротивлялся и именно здесь у него появляется шанс исцеления, погрузившись в заботу о Душе.