Александр Пилипюк | Караван превращений

Духовное путешествие в Персию превзошло все ожидания. Оно воплотилось очень мирным, наполненным самыми доброжелательными взглядами, улыбками и словами, безопасным, но отнюдь не усыпляющим, подхватывающим бурным потоком событий, мест силы, людей различных народностей, а главное - переживаний, их изменений и трансформаций. Путешествие стало одновременно внешним и внутренним беспрерывным движением преобразований, словно на пути каравана солнце играет своими лучами от рассветных к полуденным, чтобы стать закатными и возродиться светом нового утра. Это путешествие - Караван превращений.

Мы вылетели из Москвы с закатными лучами солнца в последний день траура Ирана по его президенту. После ночного перелёта Тегеран предстал туманным. С самыми первыми лучами солнца день начал свой неспешный ход. Уже после завтрака мы слушали лекцию по истории Ирана в музее Резы Аббасси. Особенным моим восторгом стало наглядное описание развития исламской каллиграфии! От незамысловатых обозначений к мелодично удлинённым гласным, далее к огранке изображений, к изысканной вязи, к мандале раскованного воображения, к полёту свободы.

В первый приезд в Иран в 2017 году не хватило времени на этот музей и какое же удовольствие добирать такие жемчужины к нитке драгоценных впечатлений. Здесь собрана известная коллекция персидского искусства, охватывающая и доисламский, и исламский периоды. Один из даров путешествия - в зале живописи и каллиграфии своими глазами увидел самые древние образцы страниц из книги «Шахнаме».

Отступил ли сон вместе с утренним туманом, а может, ещё глубже погрузил в свои объятия, но далее среди высоченных деревьев перед нами вырос утопающий в зелени дворец последних шахов Персии – Ниаваран. Дворцы и павильоны, музей и библиотека, собрание предметов быта последних представителей монархии и их автопарк. В музее дворца, самого являющегося произведением искусства, собраны работы древних и современных мастеров со всего мира, включая доколумбовую Америку, лурестанские бронзы и раннехристианские памятники. Пикассо и Дали, Ренуар и Кокто, Клее и Уорхор. Иранцы заходят семьями и сами любуются красотами. Говорят, они всё чаще вспоминают монархию с горечью утраты и надеждой на возрождение. Вот так и осознаёшь опасность революций, которых и на нашу долю выпало не мало. Чего можно желать, так это последовательного развития общества, без революций, которые, по словам мудрого Кришнамурти, самого главного не меняют. Истинная революция - внутри.

Мы прогулялись по новому шедевру - одному из лучших современных мостов на ближнем Востоке - крупнейшему прогулочному мосту в Тегеране - мосту Тиабат, с которого хорошо видны обе части города. Из этой точки, город, обрамлённый горной грядой показался уютным садом, в котором прогуливаются скромные парочки и смеющиеся люди; резным ларцом с сюрпризами, открывающимися не с первого раза, но готовыми дождаться твоего самого пристального внимания.

Первую половину следующего дня мы провели в древнем городке Табриз, являвшегося важным связующим узлом на Великом шёлковом пути. Долгие караваны находили здесь приют, рынок сбыта и долгожданное общение, двигаясь отсюда либо на север - к Армении и России, на запад - в Турцию и Европу или на юг - к Персидскому заливу и арабским странам. Мы прогулялись по улочкам Табриза и посмотрели, как просыпается утренний город, как наполняются лавки древнего базара товарами, как из тишины рождаются звуки города, а люди вливаются кровью жизни в артерии улиц. Несколько часов мы бродили по улочкам легендарного базара Табриза, оставшегося ещё с тех времен, когда ни машин, ни банкоматов не было. Он не просто большой. Это город в городе, со своими улочками и площадями, мечетями и караван-сараями. Не удивительно, что исторический базар признан объектом культурного наследия ЮНЕСКО, что, в свою очередь, никак не отразилось на его жизни. Базар сотни лет предлагает свои лавки торговцам и открывает свои двери для тысяч покупателей.

После обеда, под лекцию о тенгрианстве, шаманизме и зороастрийских корнях иранского шиизма, мы отправились глубже в провинцию Восточный Азербайджан, чтобы познакомиться с уникальными людьми, живущими как минимум 800 лет в домах, высеченных внутри скал вулканического туфа. Это Кандован – необыкновенная деревенька, в которой живёт всего 150 семей. Архитектуру домов, древность некоторых около 700 лет, часто сравнивают с турецкой Кападокией. Узкие ступенчатые улочки устремляются вверх на новую террасу и следующую, и ещё выше. По ним бегают козочки и куры, женщины развешивают бельё, а мужчины приглашают заглянуть внутрь на чай и угощают мёдом, которым славятся местные. Мы побывали в гостях у одной из семей, выпили с ними чаю из местных трав, попробовали мёд, халву и варенье, и пообщались о жизни в этой горной местности. Скромное убранство жилищ, состоящих в основном из одной общей комнаты, подчеркивает чистоту и порядок, царящие в быту этих людей. В доме только спят и принимают пищу. Всё основное время дня проходит за работой вне его стен. Мы гуляли по улочкам, теряясь во времени и беге часов, поднимались вверх, почти к самым вершинам домов-скал и спускались вниз, к оживленной современной улице на берегу горной реки. В настоящее нас вернули раскаты грома, прокатывающие небесным колесом громыхающего эхо по горной цепи, а с ними и вспышки молний, зарево которых отражалось в наших восторженных глазах. Путь вниз, к автобусу ускорил внезапный град, перешедший в холодный горный дождь. Испытание водой для одних и благословение для других стало чудесным ритуалом, необходимым мостиком к нашему дальнейшему движению. Мокрые до последней нитки и счастливые до глубины души мы всю дорогу до гостиницы пели песни, звуки которых увлекали нас двигаться ещё дальше.

Мы добрались до крупного города Ардебиль, славящегося своими шелками и коврами. Здесь находится одна из крупнейших святынь нашего путешествия - мемориальный комплекс шейха Сафи ад-Дина, основателя династии Сефевидов, правившей с начала XVI по начало XVIII века. Династия образовалась из мистического суфийско-дервишского ордена сефевие, практики членов которого включали элементы шаманизма и касались тайны переселения душ. В дороге мы послушали глубокую и ставшую эмоциональной лекцию об Исламе, разнице практик суннитов и шиитов, и поэзисе суфизма.

Комплекс оказался оазисом тишины и глубинного умиротворения посреди мирской суеты. Путь, ведущий к святилищу шейха, разделён на 7 сегментов, отражающих семь этапов суфийского мистицизма, и разграничен восемью вратами, символизирующими восемь положений суфизма. Богато украшенные фасады и интерьеры являют собой редчайший образец средневековой исламской архитектуры, а главное - вместилище практик древних дервишей и суфиев. Мы уходили и возвращались несколько раз. Для кого-то и этого было мало, что-то не отпускало и влекло вернуться, а кто-то вдруг осознал, что ехал именно сюда.

 

Но дальше нас ждал Каспий, путь к которому лежал через перевал Хейран, где виды захватывают дух, а облака оказываются под ногами. Мы проезжали плантации чая, риса, цитрусовых и киви, ласкаемые влажными облаками. Послушали про народности, с древних времён населяющие эти места - таты, толеши, гиляки, а на ночь остановились у самого моря, тихий, ласковый шёпот которого напевал лучшие колыбельные всю ночь.

Эти берега Каспийского моря были известны задолго до Российской империи, но часть их истории связана именно с ней. Ближайшие провинции были облюбованы многочисленными казаками, от которых остались названия блюд местной кухни и самовары практически в каждой семье. Эти воды бороздили челны Стеньки Разина, устрашающие легенды о котором расходились по всему Ирану как волны в ветреную погоду. Здесь и родилась легенда о прекрасной персидской княжне, захваченной Разиным в плен и утопленной им в водах реки Волги.

В порту Анзали сегодня все торговые суда охраняют мощные военно-морские силы Ирана, а на берегу очень тихо. Зелёная парковая береговая линия привлекает и молодых, и пожилых людей. Для одних тут десятки кофеен с кальянами, просыпающихся не раньше 11, а для других - беговые и велодорожки, тренажеры и турники. Жизнь просыпается рано на рынках, где уже первые лучи солнца освещают многие и многие лавки со свежей рыбой, овощами, фруктами, сырами и сладостями. Строгие на вид торговцы держат осанку и не навязывают свои товары, но непременно улыбаются иностранцам глазами.

Щедрость на улыбки, общение и удивительные красоты ждали нас в заповедной деревеньке Масуле. Расположенная на одном из многочисленных, утопающих в зелени горных хребтов Эльбруса, Масуле встречала нас солнечными лучами и тёплыми взглядами. Провинция Гилян, где находится Масуле, за долгую свою историю успела побывать и частью Российской империи, и Гилянской Советской Социалистической Республикой. Масуле же продолжает очаровывать путников и туристов своими уникальными чертами и неповторимым шармом по сей день. Дома из глины и соломы расположены здесь террасами по склону горы, крыша одного стала террасой другого, на крыше которого, в свою очередь, расстелилась терраса следующего, и так выше и выше. Среди маленьких магазинчиков можно отыскать лавки с ремесленными шедеврами - коврами уникальных узоров, глиняной посудой и старинной ковкой.

Мы поднимались всё выше по бесконечным терраскам и узеньким ступенчатым улочкам, где маленькие садики облюбовали стаи диковатых, но крайне любопытных и общительных кошек, пока не утонули головой в облаках. Туман спускался нам на встречу с вершин, медленно обволакивая всю долину. За считанные минуты сказочная деревенька облачилась в мистические одеяния. Из белой пелены проступали очертания редких стен и террас. Голоса тонули и рассеивались в густом тумане, всплывали обрывками фраз в другом месте и исчезали навсегда. Мы спустились до подножья, где горная река отсекает начало деревни от лесной чащи и следующих склонов. Гремящая в начале нашего подъёма и замершая в туманных сумерках, она продолжала свой бег и была созвучна происходящему, стремительна и молчалива, охраняя молчанием своим невыразимость тайны.

Наше путешествие похоже на путь каравана. Я прокладывал маршрут, отказываясь от одних троп и добавляя другие, долго готовился в путь. Каждый присоединялся со своим «верблюдом» ожиданий, предубеждений, надежд и упований. Кто-то сходил с пути до его начала, а кто-то присоединился в последний момент. Задачей любого каравана являлось не только реализация товара в городах по пути и в его конечной точке, но и реализация, воплощение самого пути. Так и Духовное путешествие начинает свою работу по трансформации путника заранее, до начала пути и сам его ход, его течение является целью. Каждая точка пути, каждый город, место, встреченный человек - место силы, таящее в себе дары, ожидающие внимательного путника, но и весь процесс - не сумма всех точек, мест и людей силы, но неумолимый, бесконечно живой и мудрый поток жизни, источник преображения.

Под лекцию о караванах и местах их остановок на пути - древних караван-сараях, мы въехали в Казвин. Здесь, на шести гектарах раскинулся крупнейший в Иране крытый караван-сарай. Он был построен шахом Каджарской династии по имени Мохаммад Бакир Саад ас-Салтане Исфахани для поддержания торговых отношений с Россией и Турцией. Это комплекс встроенных друг в друга зданий, по дворам которого расположены комнаты-павильоны, отличающиеся каждый своим уникальным орнаментом. Мы прогулялись по просторным дворам, заглядывая в многочисленные павильоны, петляли по величественным коридорам и длинным проходам, и наслаждались долгожданной прохладой, поддерживаемой не кондиционерами, а уникальной архитектурной конструкцией с вентиляцией. Мы пополнили запасы и внутренние ресурсы. Разгорячённые движением, мы остудили пыл умозрительных рвений, впустив прохладу внимательного вчувствования в путь, отдаваясь прохладным водам источника, потоку преображения.

А дальше был Хамадан. Хамадан… Срединная точка нашего путешествия, во-многом - его Сердце. Один из древнейших городов мира расстелился у подножья горы Альванд, 3574-метровая вершина которой белеет снежными шапками. Ряд историков, не смотря на сохранившуюся надпись ассирийского царя об основании тут города в 1100 году до н.э., считают, что ассирийцы переписали его историю под себя, вычеркнув ещё как минимум два тысячелетия.

Хамадан славен не только своими годами, но и мужами. Здесь свои зрелые годы, полные изысканий и открытий, провёл знаменитый учёный, врач, музыкант, математик и поэт Абу Али ибн Сина, названный на Западе Авиценной. Тут его называют с почтением - Бу-Али - Отец Али. Не имевшего родных детей Бу-Али, тысячи тысяч почитают своим отцом. Мы остановились в гостинице Буали, заросшей кустами жимолости и сирени, с разбитым внутри благоуханным садом цветов. Гостиница находится на улице Бу-Али, не далеко от площади Бу-Али, где великий ученый обрёл свой вечный покой. Внутри мемориала, расположившись вокруг гробницы врачевателя тел и душ, мы слушали лекцию о его жизни и исследованиях, увидели рассортированные гербарии, использовавшиеся им во врачебной практике и осмотрели библиотеку. Есть мнения, что останки Бу-Али на самом деле покоятся в местечке под Исфаханом, но нам, всё же, очень хотелось попасть и сюда, нам было важно воздать должное Великому целителю, являющемуся в профессиональном смысле и нашим отцом.

Другим важнейшим для нас паломническим объектом Хамадана стала гробница библейской царицы Есфирь и её двоюродного брата Мардохея. Вход внутрь усыпальницы преграждает дверь из каменного валуна, весом в 450кг., которую отворяют только для евреев. Благо в нашей группе они были и старенький смотритель пустил нас в гробницу, а затем и в крохотную синагогу, расположенную ниже уровня земли. Еврейская община здесь насчитывает всего шесть человек, а сама святыня почитается ими как второе святейшее место на Земле после Иерусалима.

Не пропустили мы и исторический купол Алавитов - эзотерического ответвления персидского направления ислама, связанного с именем зятя и двоюродного брата пророка Мухаммада – Али. Стены снаружи и внутри сохранили искусную резьбу по камню, но что происходило внутри, какие мистерии наполняли эти стены - осталось нам лишь в качестве вопросов и догадок.

По пути в гостиницу заглянули в мечеть, привлекшую внимание ещё утром - со сверкающим на солнце золотым куполом и звёздоконечными золотыми минаретами. Оказалось, внутри находится гробница сына пятого имама шиитов - Абдуллах. Мы разошлись по мужским и женским половинам мечети для молитв, а на выходе нашу эмоциональную группу обступили женщины в чёрных чадрах и пригласили зайти ко смотрителю мечети. Оказалось, что насторожившихся нас уже ждали, о нас знали и встречали, как дорогих гостей. Смотритель и женщины, служащие в мечети поили нас чаем и угощали сладостями, расспрашивали про путешествие и святые места, которые мы уже посетили, а в дополнение рассказывали, куда нам обязательно нужно заехать ещё. Русские - это сильные и смелые люди, не боящиеся быть собой, и в этом так похожие на персов, говорил мне смотритель, наши народы объединяют давние близкие отношения и он горд, что земля его предков привлекает и радует нас. И это далеко не единственный случай таких речей. Иранцы смотрят на нас с доброй и немного смущённой улыбкой, стараются хотя бы немного поконтактировать и поговорить, даже не зная общих языков. А звёздами скольких фотографий местных жителей мы уже стали! Мне кажется, столько, как здесь, в Иране, с местными жителями я фотографировался только в Индии. На прощание, смотритель провёл нас в укромную часть мечети, закрытую для посетителей, с единственным входом внутрь усыпальницы Святого, и конечно же… предложил сфотографироваться.

За время этого путешествия по Ирану мы заезжали в разные провинции и знакомились с разными народностями и их традициями, пробовали самые интересные блюда их кухонь и любовались на их уникальные наряды. Стилей одежды тут столько же, сколько и гастрономических особенностей, а мест силы, не объявленными смотрителями которых стали эти люди, ещё больше.

Мы были в Восточном Азербайджане, населённом в основном персидскими турками или иранскими азербайджанцами. В провинции Гилян, в заросших зеленью горах Прикаспия и дальше, на береговой линии Каспийского моря мы познакомились с татами, толешами и гиляками. А в населённом этническими курдами Кермашахе, одной из провинций Иранского Курдистана, нам предстояло увидеть невероятно древние и мощные святыни. Территории Керманшаха были заселены доисторическими людьми, начиная с периода раннего палеолита. Это места древних Богов и их культов. С дозороастрийских времён имя Анахиты Ардвисуры, богини воды, плодородия, медицины и мудрости звучало здесь у каждого водоёма, каждой реки и каждого тоненького ручейка. В окрестностях современного городка Кенгавар две тысячи двести лет назад на огромной территории стоял внушительный храм Анахиты. Анахита - чистая, Ардви - влага, Сура - сила. В храм Богини съезжались мужчины и женщины с молитвами о продолжении рода и паломники в поисках чистоты и мудрости жизни. Тропа сквозь развалины храма огибает холм, на котором он когда-то возвышался, поднимаясь по спирали на самую вершину, где и сейчас чувствуются отголоски той силы древних богов и мистерий в их честь, что исцеляли и вселяли надежду.

С распространением религии единого бога Ахуры Мазды древние боги влились в новый пантеон. Митра, Вератрагна, Анахита и многие другие, стали язатами зороастризма - младшими богами или архангелами - творениями единого бога. Это хорошо видно на скальных рельефах комплекса Так-е Бостан, относящегося к династии Сасанидов, внёсших большой вклад в распространение новой религии. На рельефах изображены сцены коронации представителей династии. На «Древней арке» мы видим как правитель Шапур II передаёт своему наследнику Ардаширу II атрибуты царской власти, а древние боги свидетельствуют этому, наделяя царскую власть божественными полномочиями. Солнцеголовый Митра стоит рядом с процессией на цветке лотоса, а Анахита течёт узенькой горной речкой под изображением, течением своих вод подтверждая права нового правителя. На «Большой арке» мы уже видим Анахиту изображенной искусным мастером древней иконографии. Она и Ахура Мазда коронуют следующего правителя, Хосрова II, правившего с 590 по 628 год, незадолго до мусульманского завоевания Персии.

История Хосрова и армянской принцессы Ширин стала частью любовной линии древнеперсидской литературы - "Шахнаме" Фирдоуси и поэмы "Хосров и Ширин" Низами. Она оживает в воображении путника, ступившего на «Царскую дорогу» у подножья гор древнего Бехистуна, на склонах которых возвышается легендарная бехистунская надпись. В этом месте когда-то проходил Великий шёлковый путь и находилась резиденция царицы Ширин. Мы прошли дорогой царей и забрались чуть выше, в горы, молчаливо свидетельствующие непрекращающиеся изменения жизни у их подножья - бесконечную череду человеческих жизней, ставших легендами о поиске власти и любви.

Но мы двигались дальше. Путь уводил нас к Персидскому заливу, через Хузистан, обжитый лурами и персами, но основным этническим населением где являются арабы. Отсюда начинаются их засушливые земли, на которых раскинулась древняя Месопотамия.

Хузистан встретил нас пятидесятиградусной жарой, аномальной для этого периода. О погодных аномалиях в этот день мне написали друзья из Москвы, попавшие после тридцатиградусного не майского зноя под крупный град, а позже под ливень, и друзья из Дели, у которых уже второй день на термометре те же аномальные 50. Но думаете, это остановило наш паломнический караван? Мы увидели в этом символ испытания и даже благословение. В начале нашего пути мы прошли очищение водой, а сейчас огнём.

Огонь и вода сошлись в своём перекрестии в городке Шуштар. Именно тут расположен шедевр творческого гения людей прошлого – древние гидравлические системы II века до н.э. с водяными мельницами, мостами, плотинами, туннелями и каналами. Эти беспрерывные потоки воды, подгоняемые рукотворными водопадами, обрывающимися глубоко вниз тоннелями и крутящимися лопастями работают и по сей день! Вырытая вручную на площади в 5 гектар гидравлическая система говорит об уникальности инженерного гения эпохи Ахеменидов и Сасанидов, что признано как в Иране, где она является 10-м объектом культурного наследия, так и во всём мире - она включена в список всемирного наследия ЮНЕСКО.

На ночлег мы остановились в небольшой местном дворце с трёхсотлетней историей, ныне переделанным под отель. Каждая его комната уникальна и архитектурно продуманна, чтобы сохранять прохладу, тень и тишину, что было необходимо нам перед следующим днём. Милость очищения водой и огнём была дарована нам перед сильнейшими святынями и крупными, знаковыми местами силы в нашем путешествии. К ним нас всё это время готовило путешествие.

Месопотамия на территории Ирана оживает одним из крупнейших из сохранившихся зиккуратов в мире. В прошлом году мы исследовали великий зиккурат Ура в Ираке, поразивший нас своей мощью и величием настолько, что я решил продолжить месопотамскую линию путешествий этим нашим иранским караваном. И вознаграждение потрясающее. Перед нами предстал зиккурат Чога-Занбиль или Дур-Унташ, построенный царём Элама Унташ-Напиришем, когда эламская цивилизация, одна из первых в долине рек Карун и Карке достигла своего расцвета. Это величественное религиозное сооружение имело пятиступенчатую пирамидальную форму и было окружено ритуальными и астрономическими постройками. Первым в Иране ставшее объектом всемирного наследия ЮНЕСКО, оно частично восстановлено из первоначальных материалов. Зиккурат был посвящён ныне забытому эламскому богу Иншушинаку, защитнику города Сузы. Иншушинак считался верховным правителем царства мёртвых, подготовкой к путешествию в который древние обитатели этих мест считали человеческую жизнь. Храм на вершине выражал собой представление древних эламитов о вратах в иной мир и одновременно служил обителью Бога, становясь перекрестком миров.

Сузы или Шуш - древнейший город мира, основанный около шести с половиной тысяч лет назад, славился далеко за своими пределами на протяжении всей своей долгой истории. В XIX веке, когда от Суз остались лишь сплавившиеся с холмами руины, их былая слава привлекла сюда группу французских археологов под руководством Жака де Моргана. Французы возвели на самом высоком холме замок, чтобы отбиваться от местных и прятать результаты раскопок. В его основание были положены и кирпичи зиккурата Чога-Занбиль, испещрённые клинописью. Европейский замок и сейчас возвышается над великими иранскими святынями прошлого и настоящего. Результаты раскопок были вывезены из Ирана и частично представлены в Лувре и других европейских музеях, но большая их часть осталась не опубликованной. Разграбленного было так много, что французы побросали тут всё, что привезли с собой. Печальный парадокс в том, что о славе Суз и ценностях истории Ирана знали похоже все, кроме самих иранцев, мирно отдавших всё найденное иностранцам.

Замок Морганы возвышается и над святейшим храмом с мощами пророка Даниила, расположенным неподалёку и видимым из любой точки Шуш за счёт своего купола в виде ананаса с 25 зазубренными ярусами и двумя оболочками. Этот архитектурный комплекс является объектом национального наследия Ирана и привлекает представителей самых разных религий со всего света. Внутри царит покой и долгожданная прохлада. Паломники спят на коврах и молятся рядом с могилой. Немного удивлённые нашим молитвам и медитациям, они расплываются в улыбке, когда узнают, что мы из России и молятся рядом, да и нам этот уровень - уровень совместной молитвы - показался гораздо ближе и понятней, чем возвышающийся взгляд из замка Морганы.

Финальной точкой нашего путешествия в Персию стал город Ахваз, столица провинции Хузистан, а во времена персидских царей - их зимняя резиденция. В зимние месяцы здесь воцаряется долгожданная прохлада, а в самые жаркие месяцы - июль, август и сентябрь температура может подниматься до 50 градусов. Боги были благосклонны к нам и дали почувствовать максимальную силу летнего зноя. Воздух был раскалён, асфальт и постройки тоже. Ветер, как только он поднимается, окатывает тебя жаром русской бани. На пятидесяти градусах, без единого облачка, ощущаешь всю мощь и жестокость солнца. Не напрасно люди древности обожествляли светило, подчеркивая его биполярность. Оно согревало и напитывало всходы, побеждало ночь, полную голодных теней и кошмаров, дарило надежду и свет осознания. Но оно же иссушало, выжигало и лишало влаги, сил, сознания и в итоге жизни. Поэтому на персидских памятниках архитектуры, в произведениях искусства и в религиозной символике запечатлены образы райских садов и тенистых аллей, цветочные орнаменты и могучее, неиссушимое Древо Жизни. Это центральный, собирающий в себе все остальные, символ, проходит через многие цивилизации и династии Ирана. Раскидистое древо и достающий до небес, божественный Кипарис. Уходящий корнями глубоко в землю, выражающий максимальную устойчивость и столь же человеческий, сколь и божественный, он собирает противоположности в единство. Мы встретили его изображение высеченным на скальных барельефах, вылепленным на древнеперсидских глиняных изделиях, отполированным на каменных сосудах, нарисованным на посуде и домашней утвари людей древности, выложенным мозаикой разноцветной плитки на стенах религиозных строений и вытканным на персидских коврах.

В Ахвазе мы послушали лекцию о персидских коврах, их орнаментах и видах, а мечтавшие приобрести настоящий персидский ковёр дождались своего часа. Также мы познакомились с традиционным способом обработки золота и изготовления золотых украшений последователями гностического дохристианского учения мандеизм, высшим божеством которых является «Великая жизнь». Небесные существа мандеев - Эоны иногда приходят на Землю, воплощаясь в человеческое тело, и становятся великими учителями и пророками. Таким был, например, Адам, а последним стал Иоанн Креститель. На традиционных ювелирных украшениях мандеев мы находим дерево (часто это пальма), реку и лодку. Река для них обладает максимально священным статусом - это Божественный Иордан - символ эманации «Великой жизни». Основные обряды и ритуалы мандеев проходят в реке. Воплощением небесного Иордана для мандеев Ахваза стала река Карун, крупнейшая в Иране пресноводная и судоходная артерия. Восемь мостов соединяют берега Ахваза. Заросшие зеленью и тянущимися к солнцу деревьями, они стали домом для многих животных и людей, научившихся выживать под беспощадными лучами летнего солнца и согреваться его нежными зимними касаниями. Они научились разбивать сады и обнаруживать их цветущими глубоко внутри, славить за это небесных существ, приходящих в особо тёмный час на помощь человечеству, Богов, распахивающих двери в жизнь и смерть, как в драгоценную обитель, и всю Великую жизнь, непрерывно текущую полноводной рекой через всех нас, подхватывая и обнимая, неся в потоке каравана превращений.